Алексей Турчин о том, что общего у цифровой валюты и искусства и как красота спасет мир с помощью новых ценностей.
Сегодня мне приснился сон: художники во всем мире перерабатывают
массы потенциально возможных произведений искусства, чтобы нарыть
по-настоящему сильные, интересные и оригинальные решения, — и делают они
это точно так же, как производятся монеты в распределенной системе
платежей биткоин.
В биткоин очень сложная математика, поэтому попробую объяснить на
простых примерах. Проблема бумажных денег — в том, что их можно
неограниченно печатать. Поэтому золото более привлекательно, чем
бумажные деньги. Но можно использовать математику, чтобы добывать некий
аналог золота. Например, вычислять простые числа. Количество простых
чисел внутри одного миллиона конечно и неизменно. Однако поиск их
требует все возрастающих вычислительных ресурсов. То есть нужно брать
каждое число и проверять на все делители, и это и есть аналог добычи
золота — но математическими методами. В биткоин добывают не простые
числа, а решение определенных уравнений возрастающей сложности, которые
может решать каждый, имеющий достаточно мощный компьютер, — но уже
сейчас под это используются специализированные суперкомпьютеры, а на
обычном компьютере шансы найти новое решение весьма малы.
Вторая особенность сети биткоин — это ее распределенность. Представим
себе, что я сижу в кафе и говорю громко вслух: я должен Мише 100
долларов, так, чтобы все присутствующие это слышали и запомнили. Теперь
мне очень трудно будет отвертеться от этого обязательства или изменить
его тайно, как было бы возможно, будь это просто распиской о долге. При
этом, даже если несколько посетителей кафе забудут это, то знания
большинства будет достаточно. Похожим образом работает и биткоин, но там
узлы сети обмениваются зашифрованными пакетами обо всех сделках.
В последние дни, после кризиса на Кипре, монеты биткоин стали
объектом необузданных спекуляций. За две недели их курс вырос от 40 до
140 долларов. Не следует рассматривать этот факт как призыв к дальнейшим
инвестициям — любой сбой в системе может убить биткоин.
Добыча нового на ниве искусства также сталкивается со все
возрастающими трудностями. Уже к середине XX века художники обнаружили,
что что-то новое создать очень трудно — все уже сделано кем-то другим, и
они просто обычно об этом не знают, но критикам-то это известно.
Оказалось, что художественное образование не помогает находить новое,
поскольку, даже призывая мыслить нешаблонно и рискованно, как в
современных школах дизайна, оно на выходе получает довольно стандартные
решения.
Однa из возможностей — обратиться к искусству самоучек и маргиналов.
25 апреля 2013 года в выставочном центре «Гараж» открывается экспозиция
«Музея всего», который как раз и занимается поиском таких людей, которые
создают новое, потому что у них в голове никаких шаблонов нет.
Другая история — это переход искусства к решению важных задач.
Важные задачи — это вопросы жизни и смерти. То есть избежание смерти
людей и человечества в целом. В прошлые эры искусство тоже выражало
позитивные ценности — жизнь после смерти, Бог, прославление правителя,
соцреализм. Изобразительный язык того времени крепко связан с теми
ценностям, которые они транслировали.
То, чем будет искусство будущего, — это пока загадка, над которой я продолжаю ломать голову.
А пока мы видим, что главным искусством по силе влияния на массы
продолжает оставаться кино. «Матрицы» все эти, «Терминаторы» — все это
стало частью повседневного сознания. И это также очень дорогое
искусство, нормальный смотрибельный фильм сейчас стоит от 100 млн
долларов, то есть порог входа очень велик. Но очень часто, несмотря на
дороговизну, идиотизм сюжета часто превосходит все возможное разумение. С
другой стороны, именно не экранизации детских сказок, а фильмы о
будущем становятся новыми мифами, как «Матрица» и «Терминатор».
В 2011 году «Сони пикчерз» заморозила проект Эммериха «Сингулярность»
про то, как умершего человека воссоздают в виде облака нанороботов. В
2014 году выйдет фильм «Трансценденция» с Джонни Деппом о том, как люди
создают сверхчеловеческий искусственный интеллект, но группа других
людей-неолуддитов с ними борется. В целом подобные фильмы обычно идут по
прокатанной дорожке, где в конце концов человеческие качества
побеждают, герои выбирают смерть, а иррациональные чувства торжествуют
над рациональным злодеем.
Нужно найти способы интересно донести мысль о том, что лучше жить,
чем умирать, что лучше быть рациональным, чем иррациональным, что
быстрое развитие новых технологий открывает как возможности радикального
продления жизни, так и всеобщего уничтожения. Но, может быть, тут-то и
скрыто противоречие — интересность требует эмоции, а последняя требует
иррациональности и смерти как основы сюжета. Или нет?
|
