Государственная дорога №45, которая проходит по северо-восточному побережью острова Хонсю, почти полностью, кроме одного участка, была восстановлена еще в конце марта. А вот то, что она соединяет — то, что еще сто дней назад было рыбацкими поселками, курортными городками — так и застыло, как посмертная маска, без видимых изменений. Кажется, время здесь замерло, здесь навсегда будет 11 марта, вторая половина дня.
Дорога
Северо-восточное побережье Японии всегда считалось одним из самых красивых мест в стране. Жемчужина побережья — город Мацусима, признанный одним из трех самых красивых мест в Японии. К счастью, глубокий залив уберег город от разрушений, и Мацусима почти не пострадала. В море — разбросанные крошечные островки и плантации гребешков между ними, вид на город с моря — поднимающиеся по горам вверх домики и гостиницы, в порту — пришвартованные яхты и лодки.
Автомобильная прогулка по дороге №45 могла стать одним из самых приятных и романтичных путешествий. Прекрасные виды на океан открываются с нее и сейчас. От Мацусимы она идет севернее, к Иси-но-маки, Онагаве и Миами-Санрику — местам, которые раньше знали лишь туристы, кому посчастливилось здесь побывать. Теперь эти названия знает весь мир. Теперь эти названия — символ бессилия человека перед прихотью природы и квинтэссенция человеческого горя.
Иси-но-маки
Сначала вдоль дороги тянутся те же дома, что и до того. Обычный городской пейзаж. Потом, вдруг ни с того ни с сего — улица с остатками ила, грязи, покореженными витринами, открытыми дверями фотоателье, где написано «Мы все еще убираем после цунами. Но уже начали работу. Спасибо за понимание. Проявление фотографий бедствия 11 марта — бесплатно».
Потом так же вдруг, без предупреждения — машина внутри магазина, разрушенные дома, покореженные машины, аккуратно сложенные в стопочки.
А еще — запах. Он рвется в окна автомобиля, удушающий, отвратительный запах. Запах гнили, ила, запах разложения, запах смерти. Он не похож ни на что. Достаточно вдохнуть его однажды и мозг занесет его в картотеку под грифом «запах смерти».
Эвакуационный пункт. Он организован в школе. Сначала здесь размещалось 1,2 тысячи человек. Сейчас — 200. Все, кто мог, ушли отсюда. Кто — к родственникам, кто выиграл по лотерее временное жилье от государства. Остались только те, кому некуда идти. Большей частью — старики.
Сразу за школой — кладбище. Прямо на могилах стоят уцепившиеся за монументы чьи-то машины. Волна занесла их со стоянки пустыми, или смела с дороги, с еще живыми людьми внутри.
На потолке первого этажа — ил. Обыкновенный морской ил. И водоросли. Когда видишь это у себя над головой, понимаешь, что и там, где стоишь, совсем недавно было море. Намного выше человеческого роста.
В Иси-но-маки есть дом, на торце — реклама, огромная в высоту дома — четыре детские мордашки смеются. Прямо в середине стены застрял автомобиль. На улице осталась половина. А четыре мордашки все смеются. Если путешествовать по карте Google, можно найти этот дом. Мирный, с рекламой. И рядом — не пустырь вместо сметенного дома, а самая обыкновенная улица. По ней идут пешеходы и едут велосипедисты.
Онагава
От Иси-но-маки дорога идет морем. С одной стороны — рощи криптомерий. Справа, вниз — море. Такое нежное, бледно-бирюзовое. Такое ласковое. Такое любимое. Родиться рядом с морем, ходить в школу, откуда видно море, остаться и работать с морем — каждый день выходить на баркасе в море и приходить в порт с уловом и кормить семью, детей, которые рождаются рядом с морем.
Море — это все. Это жизнь, это вид из окна, это ежеминутный шум прибоя, это работа, это надежды. Море — смысл и основа жизни.
Онагава. Поверить, что здесь кто-то остался живой — невозможно. Здесь были улицы. Точнее, улицы остались, и даже дома на улицах.
Так выглядят города после бомбежки. Только в разрушенных войной городах все равно чувствуется жизнь, пусть и вопреки всему — плач ребенка, лай собаки, редкие прохожие, везущие свои уцелевшие пожитки. В Онагаве остались развалины домов. И жуткая тишина. Ни крика, ни плача, ни стона. Ни единого человека на улицах. Мертвый город. Как огромные многокилометровые декорации фантастического фильма о конце света. Или — увеличенная до размеров человеческого роста музейная диаграмма разрушенного дотла города: Сталинграда, Хиросимы…
Сначала непонятно, что это. Торчащие вбок цементные сваи. Справа — сваи, как ноги, слева — крыша. Это отделение полиции. Здание перевернулось на бок как игрушечное. Под крышей, перпендикулярно земле — хризантема, символ императорской власти. Стен не осталось, мебели внутри тоже. Каким-то чудом уцелела полицейская форма, она так и висит, как ее повесил хозяин, уходя домой. Где сейчас тот, кто так и не успел заступить на дежурство до 14 часов 46 минут? Остался ли кто-нибудь из его семьи, если до сих пор никто так и не забрал то, возможно, единственное, что от него осталось.
Улицы, перекрестки. Тишина. Иногда — вновь неизвестно откуда возникающий запах смерти.
На лестнице трехэтажного дома — рыба. Обычная морская рыба. Довольно крупная, размером со скумбрию. Она лежит на ступеньке уже 100 дней. Никто так и не удосужился убрать ее. Не до нее сейчас. Найти бы своих.
Через 100 дней после катастрофы почти восемь тысяч человек числятся пропавшими без вести.
Кто-то сумел найти в обломках, в иле, на берегу, в морге тело своего, родного, невосполнимого, единственного. Как завидуют им те, кто до сих пор сдает кровь на ДНК и обходит морги в надежде найти своих — отца, жену, брата, мать, мужа, ребенка, любимого.
Через три месяца после бедствия по японским законам семья имеет право подать документы о признании пропавшего без вести погибшим.
Минами-Санрику
Минами-Санрику не похож на декорации фильма. И на город он не похож. Собственно, это уже и не город. Это голое пустое место, с несколькими каркасами уцелевших зданий. Больше ничего нет. Земля устлана бревнами, досками, всем, что не так давно было городом Минами-Санрику. Если через три месяца это выглядит так, что же здесь произошло 11 марта?
Мики Эндо работала в отделе кризисных ситуаций мэрии Минами-Санрику. Ей было 25 лет. Ее голос еще можно услышать, найдя в Youtube кадры цунами в Минами-Санрику.
Вой сирены. И голос — «Предупреждение о цунами. Как можно скорее эвакуируйтесь на любую возвышенность. Предупреждение о цунами». Говорят, она собиралась выйти замуж. В этом, 2011 году.
С первого этажа мэрии она продолжала предупреждать о цунами.
От здания мэрии остался остов. Каркас, скелет. Нет крыши, стен, мебели, коммуникаций, людей. На крыше мэрии пытались спастись около 30 человек. Осталось в живых только восемь: те, кто смог уцепиться за антенну. Здания нет. Это памятник цунами. На Youtube видно, как мэрия доживает свои последние минуты. А с первого этажа продолжает раздаваться голос: «Пожалуйста, как можно скорее…».
Тихо движется какая-то масса. Это совсем не похоже на море, на волны. Никаких изгибов, гребешков пены. Это даже не вода. Это непонятная коричневая масса, которая слепо и безжалостно движется к одной ей понятной цели. Как огромный каток. Только скорость у нее 20-40 километров в час. Кто быстрее? Попробуй — убеги.
Бессмысленное движение густой коричневой массы. Только вглядевшись можно рассмотреть, что она состоит из плывущих машин, крыш, иногда горящих домов, обломков зданий. Совсем рядом, параллельно или наперерез по дорогам мчатся машины. Кто быстрее? Видно, что цунами почему-то быстрее. Японские телеканалы гуманно монтировали кадры так, чтобы даже сейчас, через 100 дней, оставалась надежда, что им удалось спастись. Почти все машины едут вглубь материка. Но есть и такие, кто зачем-то мчится в сторону моря. Зачем? Не слышал предупреждения? В призрачной надежде спасти семью? Расстояние до волны все сокращается. С обеих сторон.
Минами-Санкрику. Черная машина сворачивает с дороги в огороды, понимая, что напрямую гонку с волной проиграет. По касательной — еще есть шанс. Может, там, на полях, повыше?! Машина сворачивает с дороги, которую начинает пожирать коричневая масса. Но по бездорожью ехать непривычно. Машина теряет скорость. В следующем кадре — дома и дороги, с которой машина свернула в поле, самого поля уже нет.
«Она спаслась — эта черная машинка?», «А эта черная машина — ей ведь так и не удалось спастись… ", — подписи под кадрами, снятыми старшеклассницей на сотовый телефон и выложенными на Youtube.
Девочка стоит на возвышенности и снимает видео. Как медленно движется то, что несколько минут назад было ее городом. Масса, которая поглощает дома, машины, корабли и тут же обращает их в смертельное оружие, разрушающее все на своем пути.
Кадры этой массы. И голос девочки, которая продолжает снимать, несмотря ни на что, свой город, свой дом. „Мама! С тобой все в порядке?… Нет, все уже, конец. Это и есть реальность".
Это и есть реальность. Эта фраза, записанная вместе с изображением на сотовый и размноженная пользователями интернета, станет символом катастрофы. Это и есть реальность. Все, что было до 11 марта — перестает существовать. Это другая страна. Другой мир. Другая реальность.
